Потеря БПК «Саратов» и повреждения еще двух других, гибель ракетного крейсера «Москва» вместе с информацией о вхождении румынских войск в Молдавию и о поставках натовских противокорабельных ракет на Украину поставили вопросы о том, насколько Черноморский флот и наша ПВО готов противостоять ракетной угрозе со стороны Украины, США и НАТО. В связи с этим – короткий ликбез о данной проблеме и как подготовили наш флот к военным действиям при ракетной угрозе.
Потеря БПК «Саратов» и повреждения еще двух других, гибель ракетного крейсера «Москва» вместе с информацией о вхождении румынских войск в Молдавию и о поставках натовских противокорабельных ракет на Украину поставили вопросы о том, насколько Черноморский флот и наша ПВО готов противостоять ракетной угрозе со стороны Украины, США и НАТО. В связи с этим – короткий ликбез о данной проблеме и как подготовили наш флот к военным действиям при ракетной угрозе.
Минобороны упорно не сообщает, что явилось причиной рокового пожара с детонацией боекомплекта на крейсере. И поэтому однозначно утверждать, что Украина на самом деле уничтожила наш корабль ракетами, нельзя. Но уже совершенно ясно — нужно оценить и понять, насколько погибшая «Москва» и другие корабли ЧФ способны были отбить подобную ракетную атаку.
Многие считают, что дозвуковые противокорабельные крылатые ракеты (ПКР), которыми вооружены наши противники и враги в мире, это ничего не стоящие мишени, с которыми противовоздушная оборона (ПВО) наших кораблей (и войсковая ПВО) легко разберётся.
Увы, все не так просто. Стоявшие и стоящие на вооружении ПКР наших противников и врагов (малогабаритные дозвуковые) идут к цели на сверхмалых высотах, вплоть до 1,5-2 метров над гребнями морских волн. Это существенно снижает время, которое есть у атакуемого корабля на реагирование. Так летящая на высоте 5 метров американская ПКР «Гарпун» может быть обнаружена радиолокационной станцией (РЛС) корабля, расположенной на высоте 25 метров над водой на расстоянии до 30 километров. Это в идеале и не более, потому что это будет дальность прямой радиовидимости от места расположения по высоте антенны РЛС до ракеты-цели, и данная дальность обусловлена кривизной Земли и превышена быть уже не может. За исключением случаев применения совместно с кораблем самолетов и БПЛА радиолокационной разведки и обнаружения.
На практике дальность обнаружения ракеты-цели еще меньше, на нее влияют тактико-технические характеристики корабельного радиолокационного комплекса (РЛК), в состав которого входит РЛС. Чем менее он совершенен, тем меньше на фоне морских волн будет дальность обнаружения атакующей корабль ракеты-цели.
И еще на дальность обнаружения ракеты-цели влияет её эффективная площадь рассеяния — параметр, характеризующий заметность ракеты для РЛС. Чем меньше ЭПР, тем меньше дальность обнаружения при прочих равных условиях. У того же «Гарпуна», как и у всех похожих на него ракет (в том числе российских Х-35/3М24, украинского «Нептуна» и т. д.), ЭПР очень маленькая по причине крайне небольших размеров ракеты – площадь сечения корпуса такой ракеты около 0,25 кв. м. …
И устаревший, не проходивший модернизации корабль, типа нашей «Москвы», сможет обнаружить и классифицировать подобную ракету на расстоянии примерно 15 километров от борта (её РЛС оптимизированы для дальнего обнаружения воздушных целей, для чего применён дециметровый диапазон волн – весьма неоптимальный для работы против низколетящей над уровнем моря ракеты-цели). Для «Маршала Устинова», получившего при модернизации новые РЛС, это расстояние много больше.
За сколько секунд ракета-цель пролетит такое расстояние? Большинство западных ПКР проходит километр примерно за 3 секунды, то есть время пролета составит около 45 секунд. При этом корабельный зенитно-ракетный комплекс (ЗРК), применяемый для ПВО, имеет минимальную дальность поражения цели. И в зоне поражения ЗРК корабля сама ПКР будет находиться менее 30 секунд. И ещё нужно принять решение на применение ЗРК, обеспечить целераспределение. У ЗРК есть время реакции и приёма целеуказания, а так же подсветки цели перед стрельбой. То есть реально оно ещё меньше.
За эти десятки секунд нужно командирам и персоналу БЧ-2 (ракетно-артиллерийская) определить, что это за цель, получить от командира корабля или заменяющего офицера приказ принять целеуказание зенитно-ракетному комплексу, доложить о готовности к стрельбе, получить приказ на уничтожение цели, пустить ракету. И это еще не всё.
Ракету надо постоянно подсвечивать, на старых кораблях, таких как «Москва», эту задачу выполняет РЛС подсветки цели, которая указывает зенитной ракете, что ей нужно поразить. Сколько целей может «подсвечивать» такая РЛС? На «Москве» – 6, по 2 ЗУР на каждую цель. А если противник пустит большее число ракет? Тогда какая-то их часть с высокой степенью вероятности проходит дальнюю зону ПВО и должна быть уничтожена или ЗРК малой дальности, если таковая есть, или малокалиберной зенитной артиллерией (МЗА).
Вне зависимости от типа корабля, у остальных зенитных средств обычно есть 20-30 секунд от момента прорыва ракеты через ПВО дальней зоны до её попадания в свой борт. И ПКР надо сбить так, чтобы она упала в воду, а не долетела до борта своего корабля, и значит – на большом удалении от корабля. На все это считанные секунды.
А если ракет больше, чем можно сбить? Корабль будет поражён, и без разницы, что эти ракеты дозвуковые и медленные. И какие системы ПВО есть на борту корабля, тоже не важно. Метод «пустить по цели больше ракет, чем она технически успеет сбить» называется «насыщение ПВО» и для американцев и натовцев является одним из базовых вариантов атаки надводных кораблей. И для наших ракетных надводных и подводных кораблей тоже.
Но даже одна ракета — большая угроза. Её просто можно не успеть сбить, даже если она дозвуковая. Все эти выкладки очень примерные и не учитывают помеховую обстановку, применение помех обороняющимся кораблём, тактико-технические характеристики ЗУР и многое другое, но принцип понятен — любые ракеты опасны. Утверждения о том, что дозвуковые ПКР при существующих средствах ПВО это уже несерьезно — преступление.
Каким должен быть корабль, чтобы иметь высокие шансы на отражение ударов маловысотными ПКР? Чтобы быть уверенными, что корабль может сбивать малогабаритные маловысотные ПКР, нужно выполнить следующие условия.
РЛК корабля должен обнаруживать и подсвечивать подлетающие ракеты вне зависимости от курсовых углов, с которых они подлетают. Так у фрегатов проекта 11356 есть четыре РЛС подсветки цели МР-90 «Орех», позволяющие «подсвечивать» цель в 360 градусах вокруг корабля. На индийских эсминцах типа «Дели» таких же РЛС пришлось поставить 6 единиц, на любом большом корабле для обеспечения кругового наведения ЗУР минимум нужно именно столько.
А у ракетного крейсера «Москва» РЛС подсветки целей всего одна на поворотном основании, наводить ЗУР ей можно только в ограниченном секторе, для наведения ракет на ПКР, идущие с другого курса, антенну РЛС надо поворачивать, а это опять время. Если же ракетная атака идёт одновременно с двух сторон, то её отражение на «Москве» было практически невозможно. Кроме этого, зенитная ракета должна быть в состоянии захватить малозаметную малоразмерную цель своей головкой самонаведения, без срывов. При этом вся техника должна быть полностью исправна, что реально бывает не всегда.
Нужна ещё уверенность в том, что экипаж умеет ей пользоваться. Поэтому критически важно, чтобы даже полностью пригодные технически для отражения ударов современными ПКР корабли ещё и регулярно отрабатывали такие задачи на реальных стрельбах, по реальным целям. Опыт экипажа в поражении ракет-мишеней, соответствующим по своим лётно-техническим характеристикам реальным ракетам, критичен для морского боя. То есть полностью боеготовым можно считать только такой корабль, экипаж которого уже сбивал ракеты-мишени, похожие на настоящие ракеты. Без выполнения всех этих условий, считать, что корабль готов к самообороне от ПКР, нельзя.
——
А теперь реальности сегодняшнего дня
Сколько всего в составе ЧФ кораблей, которые технически соответствуют перечисленным выше критериям? Их три, это фрегаты проекта 11356. Из них сейчас в Чёрном море два – «Адмирал Эссен» и «Адмирал Макаров», а третий – «Адмирал Григорович» сейчас находится в Средиземном море в составе оперативного соединения ВМФ России. То есть по своим ТТХ прямо сейчас на Чёрном море только два корабля технически могут отражать ракетные удары теми же «Нептунами» или «Гарпунами» без каких бы то ни было ограничений. А фактически, с точки зрения подготовки экипажа?
В относительно недавнем прошлом по ракетам-мишеням, реально имитирующим современные западные ПКР, а именно по РМ-24 (переделанная в мишень ПКР 3М24 комплекса «Уран», она же в авиации — Х-35), летящей на малой высоте, стрелял только «Григорович» в прошлом году. Стрелял сразу и своим ЗРК «Штиль», и установленным на полётной палубе модульным ЗРК «Тор». Стрелял успешно, цель была уничтожена. Минус стрельб в том, что она была одиночная, отражение группового залпа не отрабатывалось, но хоть что-то было сделано. Вот только «Адмирала Григоровича» на Чёрном море нет, и в операции против Украины он не участвует.
В принципе то, что «Эссен» и «Макаров» не стреляли по адекватным ракетам-мишеням, может быть исправлено очень быстро. А вот их количество — два корабля — быстро исправить нельзя. Есть ещё один корабль, в ряде случаев способный сбить практически любую идущую на него или на охраняемое судно ракету — малый ракетный корабль (МРК) «Циклон», проекта 22800 «Каракурт». Этот корабль оснащён зенитным комплексом «Панцирь-М». Этот комплекс очень эффективен, но имеет ограничения по погоде — в сильный дождь или в любых условиях, когда в воздухе плотная водяная взвесь, стрельбовая РЛС «Панциря-М» не обеспечивает прицеливание. Зато в нормальную погоду обеспечивает очень хорошо.
И ещё одна возможность — модульный ЗРК «Тор», с которого стреляли, когда он стоял на палубе «Григоровича». Этот ЗРК можно поставить на корабль, вообще не имеющий ракетного оружия, например, на патрульный корабль проекта 22160. Ракетным кораблём в подлинном значении этих слов он не станет, но какие-то возможности по ведению огня по ПКР получит. Тот же модуль можно поставить и в усиление фрегата. На «Москву», кстати, его тоже можно было поставить. Последним экспериментальным носителем «Панциря-М» является ракетный катер «Шуя». Его тоже необходимо при возможности привлечь к задачам ПВО. В общем, это всё. Ни один из оставшихся кораблей ЧФ отбить атаку «Гарпунами» и «Нептунами» не может вообще или может только случайно.
Есть и ещё одна проблема — нехватка средств освещения воздушной обстановки над Чёрным морем и побережьем. Гонять туда самолёты дальнего радиолокационного обнаружения постоянно невозможно, они нужны в других местах, а своих РЛС кораблям не хватит. Есть и положительный момент — техническая возможность передачи на корабль данных о воздушной обстановке от автоматизированной системы управления боевыми действиями зенитно-ракетной бригады – например «Поляна-Д4», что даёт кораблям возможность действовать вместе с наземными частями ПВО. Именно так несколько дней назад фрегат «Адмирал Эссен» сбил украинский БЛА «Байрактар».
Но этого тоже мало. Украинцев снабжает разведданными НАТО — американские и европейские самолёты-разведчики и беспилотники буквально висят над приграничными с Украиной районами Польши, Румынии и над Чёрным морем. Можно просто убрать корабли подальше, чтобы не дать их топить, но на практике России нужен контроль за украинским побережьем и за коммуникациями. Поэтому требуется другое решение. А оставить как есть тоже нельзя — украинцы просто перетопят все наши корабли рано или поздно.
——
Что же делать?
Банальным утверждением является то, что к войне надо готовиться заранее, потом, когда она уже началась, исправлять недоработки будет намного труднее и все будет стоить потерь. Как нужно было бы поступить задолго до начала военных действий?
Нужно было обеспечить флот большим количеством малогабаритных лёгких мишеней, дешёвых, и таких, которые в силу малой прочности конструкции не могли бы причинить кораблю серьёзный вред при пропуске цели и попадании мишени в корабль. В России разработан и принят на вооружение мишенный комплекс «Адъютант» с похожими изделиями в составе, правда, на флоте он не применяется.
Отдельная проблема – отработка отражения максимально реальных налетов противника. Например, в ВМС Великобритании после Фолклендской войны (и потерь кораблей в ней) были приняты так называемые «четверговые учения» (проводились в основном по четвергам) с массовыми облетами и имитацией ударов специальными группами самолетов с хорошо подготовленными пилотами, средствами радиоэлектронной борьбы, имитаторами ГСН ПКР и т.д.
У нас ничего подобного сделано не было, и сейчас не делается, в итоге придётся идти тяжёлым путём. Как уже говорилось, в арсенале ВМФ есть ракета-мишень РМ-24, представляющая собой переделанную в мишень малогабаритную ПКР. Эти ракеты прекрасно имитируют и американский «Гарпун», и украинский «Нептун», и любые подобные ракеты. Если корабль отработал стрельбу по ним, значит – его экипаж и техника гарантированно готовы отражать настоящий удар подобными ракетами. Запуск мишени выполняется с помощью ракетного комплекса «Бал», который есть у Черноморского флота, а также может быть доставлен в Сирию для тренировок экипажей кораблей соединения ВМФ в Средиземном море.
Проблема в том, что это опасная мишень — зенитный огонь может её повредить, но не уничтожить, при этом от близких взрывов курс ракет-мишеней часто меняется, и иногда они идут на корабль. При попадании в корабль РМ-24 даже без боевой части нанесёт ему очень большие повреждения, и даже разрушившись в воздухе, она опасна. Некоторые её детали, такие как вал турбореактивного двигателя, могут пролететь немалое расстояние после разрушения ракеты. Именно поэтому флот очень не любит стрелять по этим изделиям.
Но вот именно сейчас выбора не осталось. В военное время исправлять предвоенные недоработки поздно, надо действовать с тем, что есть. Поэтому необходимо немедленно организовать учебные стрельбы, в которых и корабли на Чёрном море (фрегаты и МРК «Циклон»), и корабли в Средиземном (все корабли с ЗРК) могли бы отработать поражение реалистичных мишеней. Сначала нужно страховать корабли модулем «Тора» на палубе, плюсом к штатному ЗРК. Потом стрелять только своими средствами, а залп РМ-24 непрерывно наращивать до тех значений, которые будут соответствовать тактике действий нашего реального противника. После того как корабли отработают уничтожение таких целей, как в одиночку, так и в группе, нужно пробовать усилить их патрульным кораблём с модулем ЗРК «Тор» на палубе.
В ангарах вместо поисково-спасательных вертолётов, которые там находятся вместо положенных противолодочных, разместить вертолёты ДРЛО Ка-31 с «Кузнецова», которые позволили бы существенно «раздвинуть» радиогоризонт, когда они в воздухе.
РКА «Шуя» необходимо в кратчайшие сроки отремонтировать и подготовить к боевому применению. Необходимо провести учения, в ходе которых выполнялось бы не только наблюдение за воздушной обстановкой и поражение воздушных целей, но и выставление на воду ложных целей, создание для противника сложной мишенной и помеховой обстановки, прикрытие повреждённого корабля другими кораблями в ходе борьбы за живучесть. И когда такой отряд будет боеготов, прикрывать им все действия наших надводных сил к западу от Крыма.
Россия строит корабли настолько медленно и настолько дорого, а возможности верфей такие ограниченные, что потеря боевых единиц от противокорабельных ракет с берега просто не допустима. А если продолжать относиться к обстановке легкомысленно, то эти потери будут неизбежны.
Источник: http://worldcrisis.ru/crisis/4063194