И в ответ партийной команде,
За налог на крестьянский труд,
По стране свищет банда на банде,
Волю власти считая за кнут.
И кого упрекнуть нам можно?
Кто сумеет закрыть окно,
Чтоб не видеть, как свора острожная
И крестьянство так любят Махно?...
(Сергей Есенин, Страна негодяев, 1923)
У замечательного писателя Василия Аксёнова есть фантастический роман «Остров Крым». Фантастическая первооснова романа – красные не смогли завоевать полуостров Крым. И после Гражданской войны там образовалась «Другая Россия», учреждённая отцами-командирами Добровольческой армии Врангеля. Чем-то подобным явился для материкового Китая – «Другой Китай» остров Тайвань.
Уровень жизни на «русском Тайване» разительно отличается: лучшие в Европе курорты не смотря на ограниченные природные ресурсы развита промышленность, есть профессиональная армия. На момент начала действия романа Аксёнова «Остров Крым» это небольшое, но богатое и процветающую государство, а население в равной мере вобрало в себя всё лучшее, что было в СССР и в Европе.
На самом деле, как мы помним из истории Гражданской войны, Красная Армия смогла захватить Крым только с помощью союзников-махновцев. Любопытно, но барон Пётр Николаевич Врангель даже не пытался отделить Крым от России и создать там отдельное, альтернативное государство. В его голове царствовал идеал: «Россия великая и неделимая». А вот совсем рядом, в приазовской степи, не защищённой никакими естественными природными преградами, создал, простите за оксюморон, «анархистское государство», которое просуществовало три года.
Перед съёмками нового фильма под рабочим названием «Махновская Русь» даже в нашей съёмочной группе было очень мало людей, кто знал о Несторе Ивановиче Махно хоть что-то, кроме того, что им вселила в головы большевицкая пропаганда. Будут ли в Украине помнить этого человека тем, кем действительно он был? Как помнят методы, какими он пользовался для осуществления своих перемен.
Некоторые помнят его, как лидера анархистов, и ставят в ряд с героями истории, которые боролись за гражданские права. Другие же, кто пережил махновщину, и став свидетелем расстрелов, рассказывают совсем другую историю.
Итак, какой образ возникает у людей в сознании при упоминании имени Нестора Ивановича Махно? Является ли он великим лидером прошлого? Оказал ли он положительное влияние на положение людей? Что же на самом деле мы знаем о Несторе Махно? Многие, когда их спрашивают об этом, поражаются, как мало они знают.
***
Несмотря на кровавый характер борьбы, развернувшейся на Юго-Восточной Украине, несмотря на террор и спаленные хутора, «движение Махно» всё же внушает уважение своей массовостью, боеспособностью и, главное, теснейшей связью с местными жителями. В лучшие времена «Махновская Русь» превращалась в государственное образование европейских размеров с 20-30-тысячной армией. Решающую роль сыграли махновцы в разгроме не только Врангеля, но и Деникина. Внешний облик Нестора Ивановича не имеет ничего общего с карикатурами Кукрыниксов и образом фильма «Хождение по мукам».
Анархизм так же многообразен, как и теории сторонников государственности. Фашисты, этатисты, национал-социалисты – все они говорят про себя: «мы – государственники!» Если подходить к анархизму как к сложной и развивающейся идеологии, то мы увидим принципиальные различия анархо-индивидуалистов и анархо-синдикалистов, анархо-коммунистов и анархо-универсалистов.
Лидерство в движении определялось авторитетом среди крестьян и потому принадлежало Нестору Махно. Это приазовские крестьяне стали называть его уважительно «батько». «Батьке» в 1918 году было 30 лет. Настоящим идеологом анархизма, оказывавшим большое влияние на взгляды руководства «Махновской Руси» был Пётр Андреевич Аршинов. Он познакомился с Махно ещё до революции, на каторге. Именно взгляды 30-летнего «практика» Махно и 31-летнего «теоретика» Аршинова легли в основу идеологии и политики всего движения.
Тут надо заметить, что услышав слово «анархизм», обыватель сразу вспоминает идиому «анархия – мать порядка» и воспринимает её, как суждение, противоречащее само себе. Однако если знать, что анархизм это идея о том, что общество может и должно быть организовано без государственного принуждения, то мы, пожалуй, согласимся – да, анархия (самоуправление) – мать порядка.
Сам Махно почти не читал работ теоретиков анархизма Михаила Александровича Бакунина и Петра Алексеевича Кропоткина, не знал о принципиальных различиях в их концепциях. Можно сказать, что Махно формировал свой анархизм самостоятельно, принимая от учёного Аршинова лишь то, что соответствовало реальной действительности.
Теория анархизма предусматривает следующие принципы:
- свобода от принуждения
- свобода ассоциаций
- взаимопомощь
- разнообразие
- равенство
- братство
- отсутствие государственной власти
Государство – это не общество, а машина подавления общества, «форма власти над этой общественностью», как говорил Нестор Иванович.
Чиновничий аппарат, обладая собственными социальными интересами, уходит из-под контроля общества и служит себе, а не ему. Государственный аппарат подбирает свой состав самостоятельно, руководствуясь критерием преданности клану, а не критерием эффективности. Уникальная возможность бесконтрольной эксплуатации общества через налоговую систему заставляет государство бороться с любыми попытками контроля над собой, противостоять инициативе снизу, в конечном итоге – личности.
Государственная система, с точки зрения Махно, является главным препятствием на пути развития человека. Оно должно быть заменено другими формами общественной координации, основанными на самоуправлении свободных личностей.
Махно предлагает обойтись без государственной машины: «Такой строй я мыслил только в форме вольного советского строя, при котором вся страна покрывается местными совершенно свободными и самостоятельными социально-общественными самоуправлениями тружеников»… «Через свои районные, областные и общенациональные съезды эти местные, хозяйственные и общественные органы самоуправления устанавливают общую схему порядка и трудовой взаимности между собой. Создают учётно-статистическое, распределительное и посредническое федеральное бюро, вокруг которого тесно объединяются и при помощи которого в интересах всей страны, всего её свободного трудового народа, согласовывают на поприще всестороннего социально-общественного строительства свою работу».
Принципиально отличает концепцию Нестора Махно от всех политических учений государственнического направления: система власти базируется на местном самоуправлении и вырастает из него снизу вверх через съезды Советов. Это и есть ключ ко всей концепции «Махновской Руси».
«Наша трудовая община будет иметь всю полноту власти у самой себя и свою волю, свои хозяйственные и иные планы и соображения будет проводить через свои органы, которые она сама создает, но которые не наделяет никакой властью, а только лишь определёнными поручениями» (Несто Махно, Пётр Аршинов, май 1919 г.)
Это первая в мире сформулированная концепции «распылённой власти», которая затем разрабатывалась «зелёными», а сейчас принята европейскими либертарианцами. Не даром, во время гражданской войны в Испании, именем Махно была названа одна из военных бригад испанских анархо-синдикалистов, сражавшихся против армии фашиста Франко. Сейчас идеи Махно возвращаются, потому что даже в ЕС остались породившие их проблемы.
Власть должна быть децентрализована и в территориальном, и в отраслевом отношениях – к этому снова и снова возвращается демократическая мысль. Гражданское общество может создавать органы с чётко поставленной задачей. Эти органы не имеют права присваивать себе дополнительные полномочия и объединятся в единую систему исполнительной власти. Связь между ними осуществляется через всесильное самоуправление граждан съезды советов.
Революционное движение анархистов, начавшееся ещё в Парижской коммуне, было во имя идей самоуправления и автономии. Слово «коммуна» до сих пор в европейских языках означает территориальную единицу и орган местного самоуправления. В России 1917 года фабзавкомы, многочисленные комитеты, союзы, да и сами Советы в первый период своего существования, были живым воплощением этих идей анархизма. Это давало большие шансы на успех «Махновской Руси» государственного образования которое, по словам П. Аршинова, «отстаивало систему самоуправляющихся производственных Светов, фабрично-заводских комитетов, кооперативов».
Идеология Нестора Махно, урождённого в Гуляй-Поле и Петра Аршинова, урождённого в Екатеринославле, была поддержана широкими слоями крестьян Херсонщины.
Начало этой поддержки относится к весне 1917 года, когда Группа анархистов-коммунистов стала лидирующей силой в Гуляй-польском крестьянском Совете. В сентябре 1917 г. анархисты начали в районе аграрную реформу, организацию на добровольных началах сельскохозяйственных коммун. В Группе анархо-коммунистов выделяется возвратившийся с каторги Нестор Махно, его выбирают председателем.
Развитие самоуправления в Гуляй-Поле было прервано 16 апреля 1918 г. переворотом, совершенным под руководством украинских националистов. Через несколько дней в город вошли немецкие войска. Так перед анархистами Гуляй-Поля встал вопрос о вооруженном сопротивлении.
После боя в Дибривках, когда маленький отряд «махновцев» разбил батальон австрийцев, крестьяне поняли, что Нестор Иванович способен защитить их коммуны от эксплуатации чужаками. Когда немцы ушли, анархисты оказались хозяевами обширной территории Приазовья, граничившей с Донбассом, Крымом и крупным промышленным центром Украины Екатеринославом. Махно писал: «…Когда массы начинают проявлять к нему (анархизму – авт.) доверие, оно не должно увлекаться этим доверием и не должно отрываться от различных изгибов первоначально развивающихся событий, хотя бы и не анархических, но революционных, в которых масса развивала свой начальный порыв. Но надо и не пропустить момента, когда с этими изгибами нужно и самим разойтись, и отвести от них трудящиеся массы».
Крупнейшая в «Махновской Руси» сельскохозяйственная коммуна им. Р. Люксембург насчитывала 285 человек и засеяла 125 десятин земли («Путь к свободе», # 2, 1919 г.)). Сельское самоуправление развивало и культурно-просветительскую работу, что позволило черниговцу Владимиру Антонову-Овсеенко отметить: «Гуляй-Поле – один из самых культурных центров Новороссии».
Согласование интересов индивидуальных крестьянских хозяйств, рабочих промышленных предприятий и сельхоз коммун в масштабах всего района происходило на съездах Советов и фронтовиков. В 1919 г. таких съездов было три (январь, февраль, апрель). Их резолюции созвучны идеям Махно и Аршавина: «В нашей повстанческой борьбе нам нужна единая братская семья рабочих и крестьян, защищающая землю, правду и волю. Второй районный съезд фронтовиков настойчиво призывает товарищей крестьян и рабочих, чтоб самим на местах без насильственных указок и приказов вопреки насильникам и притеснителям всего мира строить новое свободное общество без властителей панов, без подчинённых рабов, без богачей и без бедняков».
Гарантом сложившейся системы власти была Повстанческая армия, ограждавшая общественные структуры от насильственного вмешательства извне и изнутри.
В последствии Махно писал: «В этой жестокой борьбе моральные стороны преследуемой нами цели будут неизбежно уродоваться и будут такими уродливыми казаться всем до тех пор, пока связанное с этой целью намечаемое нами дело борьбы не будет признано всем населением своим делом и не начнет развиваться и охраняться непосредственно им самим»… «Нужно только, чтобы революционные власти поумнели и отказались от многого в своих действиях; иначе ведь население пойдет против революции; иначе население, трудовое население не найдёт в завоеваниях революции полного удовлетворения и только одним отказом оказать революции добровольную материальную («в смысле пищи») помощь нанесёт ей удар несравненно более сильный, чем какие бы то ни было вооруженные отряды калединской, корниловской и иной контрреволюции».
Пётр Аршинов писал в 1919 г.: «В ряде городов профсоюзы и фабрично-заводские комитеты приступили к перенятию предприятий и товаров в свое веденье, к удалению предпринимателей, к самостоятельному проведению тарифов и т.д. Но все эти шаги встретили противодействие со стороны ставшей уже государственной машиной коммунистической партии».
С точки зрения Петра Аршинова, стремление коммунистов поставить революционные процессы под тотальный контроль государства вызвано их партийным эгоизмом. Поэтому, чтобы революция развивалась не сверху вниз, а снизу вверх, чтобы трудящиеся сами, без опеки сверху создавали новые формы жизни, чуждые эксплуатации, необходима принципиально беспартийная система.
Махно писал: «при всех потугах, подчас колоссальных и достойных уважения, не могут вместить в рамки своих партийных доктрин ширь и глубину жизни трудящихся»… «Нет партий…нет политических организаций, а есть кучки политических шарлатанов, которые во имя личных выгод и острых ощущений на путях достижения своих целей уничтожают трудовой народ…»… граждане «бросаются в объятия какой-либо из этих политических партий, и этим, распылив свой трудовой фронт, обессиливают свою классовую мощь»… «многомиллионное крестьянство любой губернии, положенное на чашку политических весов, будет перетянуто любым губкомом партии».
Напоминаю, это написано почти сто лет назад. А впечатление, как будто это «про сейчас».
Форма коммунизма которую навязали в СССР большевики, разгромившите «Махновскую Русь», забрала более 100 млн жизней за последнее столетие и это число ещё пополняется коммунистическим режимом Северной Кореи, продолжающим творить свои беззакония. Это в два раза больше чем число погибших во время Второй мировой войны и в шестнадцать раз больше числа убитых в печально известных нацистских лагерях смерти.
Вот почему мы снимаем фильм, посвященный памяти всех украинцев и русских жителей «Махновской Руси», кто погиб от «машины смерти» коммунизма и осуждающий исполнителей убийств. Тогда станет явной настоящая история Нестора Ивановича Махно.